Основная сложность при анализе юмора – это разделение смешного и красивого. Люди постоянно путают удовольствие от эмоции «смешно» с удовольствием от красоты фразы, содержащей множественный смысл. И когда фраза не вызывает слишком сильного смеха, который является хорошим признаком смешного, то очень легко спутать смешное и красивое. Тем более что и то и то может вызывать улыбку, связанную с удовольствием. Часто исследователи пытаются искать смешное там, где есть только красивое.
Избавляться от рака лучше всего с помощью пива.
Продаются дамские часики. Один часик — 50 долларов.
«Это неописуемо», — сказала собака, глядя на баобаб.
Трудно видеть в женщине друга, особенно когда она голая.
Верующих много. Одни верят в Бога. Другие – в деньги. Знающих мало.
Эти примеры вызывают удовольствие, это удовольствие может сопровождаться улыбкой. Но основная причина этого удовольствия не эмоция «смешно», она в этих примерах практически не выражена, а красота фразы. Внешняя похожесть смешных и красивых фраз привела к огромной путанице. Очень часто к смешным фразам относят те, которые вызывают удовольствие и, соответственно, улыбку или смех от удовольствия, не обращая внимания на то, что они не вызывают эмоцию «смешно». Наши обобщения без осознания несколько мудрее нас, пытающихся дать всему разумное объяснение. Для фраз красивых, но не смешных, мы имеем обобщение, которому соответствует слово «афоризм». Там же, где есть повод для осмеяния, мы обычно используем термин «шутка». Но то, что человек знает на уровне обобщений, он далеко не всегда может объяснить. Наш мозг, в отличие от нас, всегда знает, где смешно, где красиво и где юмор. И это играет злую шутку с исследователями юмора. С одной стороны, они чувствуют, что знают про смех все, с другой стороны — они порой воспринимают и смешное, и красивое как одно явление и из-за этого частенько не могут ухватить суть.
При анализе афоризмов и юмора стоит ориентироваться на два простых правила:
-
Там, где смешно, всегда должен быть объект осмеяния, который попал в «нелепую» ситуацию.
-
Там, где красота информации, там всегда присутствует множественность смысла, которая возникает либо из-за его глубины, либо благодаря комбинации нескольких смыслов.
Существует огромное количество «мудрых мыслей», которые имеют схожее с юмористическими фразами построение, но не являются смешными. При этом они кратко и емко описывают некое сложное явление, что вызывает у нас эмоцию красоты. Например:
«Любить – это не значит смотреть друг на друга, любить – значит вместе смотреть в одном направлении». Антуан де Сент-Экзюпери
«Все должно быть изложено так просто, как только возможно, но не проще». Альберт Эйнштейн
«Первый человек, бросивший ругательство вместо камня, был творцом цивилизации». Зигмунд Фрейд
Но эти фразы не стоит относить к юмору. Юмор подразумевает, кроме присутствия красоты, наличие смешного. А обязательное условие смешного – описание того, как кто-то оказался в нелепом положении. Вот примеры того, что ближе к юмору.
«Нет ничего опаснее, чем пытаться преодолеть пропасть в два прыжка». Дэвид Ллойд Джордж
«Тот не шахматист, кто, проиграв партию, не заявляет, что у него было выигрышное положение». Илья Ильф
Иногда красивые и смешные фразы настолько похожи по внешней форме, что отличить их крайне не просто. Очень часто мы смеемся над анекдотами, в которых составляющая «смешно» выражена крайне незначительно, но ярко выражена множественность смысла.
Папа Карло приделал Буратино вместо ноги колесо и пошло-поехало.
Все люди делятся на 10 категорий — тех, кто знает двоичное исчисление, и тех, кто не знает.
Автотурист из Центральной Европы попал на Мальту и удивляется, что автомобили здесь ездят не соблюдая правил. На его расспросы представитель дорожной инспекции отвечает:
— Не обращайте внимания. Есть страны, где ездят по левой стороне, есть и такие, где ездят по правой. А у нас очень жаркое солнце, и поэтому мы всегда ездим по теневой стороне.
Приведенные анекдоты практически полностью построены на красоте информации, собственно смешного в них немного. Чтобы стало смешно, нужна ситуация «попадания».
Хотите новых ощущений? Укоротите грабли вдвое.
Когда поручик Ржевский напивался, его уже не интересовал ни возраст женщины, ни внешность, ни пол.
Я не беременная волшебница, я — залетевшая фея…
— «Любит — не любит, любит — не любит…» — Доктол, остасьте в покое мои зубы!
Первые признаки СПИДа: острая боль в заднем проходе и шумное дыхание за спиной.
Меняю бензопилу на протез.
И напоследок «правильный» анекдот:
Скачки. Перед началом забегов в конюшню входит инспектор ипподрома и видит, как один тренер что-то дает своей лошади.
Инспектор:
— Что это за таблетки?
— Это? Это просто карамельки. Сам ем, вот и дал лошади. Хотите?
— Ну давайте.
Перед самым стартом тренер говорит своему жокею:
— Всю дистанцию держись в середине. Вперед выходи только на последнем круге. Если тебя перед финишем кто-нибудь обгонит, не волнуйся, это или я, или инспектор.
«Правильный» анекдот — первоклассный. Мы такие анекдоты в первом классе рассказывали. Но я не об этом.
В интернете нашел хороший пример:
Автобус отъезжает от остановки, мужчина в возрасте долго бежит за автобусом, машет руками, тут водитель сжалился, останавливается и открывает заднюю дверь. Мужчина запрыгивает на заднюю площадку, от пыли поднятой автобусом, резко чихает и от неожиданности громко пукает. Ему становится неловко, он выпрыгивает из автобуса.
— голос с передней площадки — И ДЛЯ ЭТОГО мы его ждали?))
Как Вы думаете, что делает этот случай смешным? То как «обделался» герой данного курьёза или остроумный комментарий — такой «реалистичный» (незамудренный), неожиданный, своевременный, умножающий смысл?
И несмотря на то, что здесь, без сомнения, вызывает смех остроумная реплика, это лишь один из сильнейших факторов во всей смешной ситуации.
Нам близко то, что происходит непосредственно и касается человеческих норм. А повышение социального статуса — это другой случай.
И во всяком случае, повышение соц.статуса — это не эмоция смеха. А предлагаемая Вами связь этого удовольствия» с»осмеянием» совсем искусственна и непрочна. Будет время поясню подробнее.
Михаил, вы зря читаете с середины. Получается, что вы спорите с самим собой. Почитайте об исходных и производных эмоциях. Когда формируется производная эмоция она теряет смысловую связь с исходной. Статистически выделенный признак не есть исходное событие. Эмоция смешно формируется через отношение к социальному статусу, сформировавшись — это просто реакция удовольствия на статистически выделенный признак («обделался»). Нельзя протягивать причинно-следственную связь: изменение статуса — смешно, ее нет.
Относительно примера. Различить что именно доставило удовольствие и вызвало смех или улыбку достаточно трудно, именно об этом эта глава. В вашем примере предварительный рассказ (забежал — пукнул — выскочил) не вызывает сильных эмоций. Персонаж «обделался», но не сильно, красоты повествования нет. А вот кульминационная фраза «И ДЛЯ ЭТОГО мы его ждали?» она добавляет новый смысл, с одной стороны, что заставляет нас назвать ее остроумной, с другой стороны, «опускает» сразу всех пассажиров автобуса, включая того, кто подал эту реплику. Они, пассажиры, ждали… А в результате именно они «обделались», и именно это нам и смешно. Мозг неосознанно диагностирует это, что и вызывает эмоцию смешно, и соответственно улыбку или смех. При попытке проанализировать этот анекдот можно не докопаться до того, что мозг выделил подсознательно, такое случается очень часто, что собственно и имеется в виду в этой главе.
Кстати, спасибо за хороший пример.
Да я уже понял, что мне приходится «спорить с самим собой». Вам же необязательно вникать в постороннее расхожее с вашим — «неправильное» мнение. Схема стандартная – если предмет диспута «эмоции», то адресуем оппонента к главе об эмоциях в своей книге, если возражение на «происхождение феномена» — к «рефлексам». Проблема то у оппонента, а «своя» теория всегда правильная. Так что «если товарищи с чем-то не согласны, то вы просто что-то недопоняли в моей безусловно правильной теории».
Но, а если, всё же, обратить внимание на то – что же там пишут в комментариях?
О чем речь идёт в моём комментарии. Я говорю о том, над чем фактически смеётся человек. Есть причины, психологические факторы, которые возможно понять в рефлексии личного переживания. Эти причины очевидно более просты чем те, которые предлагает ваша теория. И именно тем, что их необязательно доказывать и выводить откуда-то. Они очевидны!
Есть только одно возражение на то, что это мне (и не одному мне) «показалось». Это психоаналитический тезис того, что «настоящий» смех очень тщательно «прячет» своё происхождение. Ибо, если бы эмоция «смешно» была бы только производной эмоцией, то ей было легко продолжать являть себя во всех предоставленных случаях, связанных с её природной сущностью.
Однако, высшее «Я», социальный инстинкт и культуру мы само собою учитываем и об этом речь не ведём.
Но даже «наедине с собою», в «ассоциативном эксперименте» и через другие адекватные психоаналитические средства невозможно прийти к заключению, что эмоция по поводу понижения чьего то соц.статуса настолько сильнее иных многих эмоций сама по себе и в любой своей «метаморфозе». О внедрении вами «коммуникационного» аспекта я в-курсе… о «целесообразности осмеяния» тоже не забыл. Об этом я в одной из глав оставил комментарий – об этом у меня и в последнем предложении этого комментария. Так что адекватной реакцией на ваше утверждение, что я не читаю и не знаком с вашими рассуждениями, является эмоция «некрасиво» и эмоция «несмешно».
Повторюсь, я знаю и понимаю, откуда вы выводите «производную эмоцию «смешно».
Поэтому и пишу, что эта связь (цепочка) чуть ли не «высосана из пальца»:
«То есть мы начинаем получать удовольствие от восприятия самого того факта, что кто-то совершил поступок, демонстрирующий его несостоятельность. При этом удовольствие остается, даже если это не влияет на повышение нашего статуса. Как несложно догадаться, именно эту эмоцию и принято называть «смешно».
Для удовольствия нужно намного большего, что бы это можно было назвать смехом.
«То, что воспринимается нами смешным, всегда связано с тем, что кто-то попадает в неприятную для него ситуацию».
— Связано не есть причина. Надо понять как связано. Естественно, имеете возможность прочесть это в моих публикациях.
«Вспомните основные признаки, влияющие на социальный статус. Сила, ловкость, ум, должность, богатство, авторитет, популярность, привлекательность. Демонстрация ущербности человека в любом из этих качеств – причина для смеха».
В одном из материалов, которые для Вас считаются «неполными» или «неверными», есть хорошее замечание, что многие теории не объективны уже потому, что в них недостаточно указанных причин для возникновения смеха. Как в данном случае, существует достаточно ситуаций, в которых наличие всего вами перечисленного не вызывает смеха.
«Те мотивы, что справедливы для исходных эмоций, нельзя переносить на эмоции производные».
— А смысл тогда в этих производных эмоциях? Скоро уйдут в процессе пополнения статистических данных в памяти? По моему, процесс сильно затянулся.
«Кроме того своим смехом, в соответствии с «теорией превосходства», мы демонстрируем, что мы «не такие» и эта неудача нас не касается, а кроме того мы, привлекая внимание других, «делимся с ними удовольствием». И то и другое приносит нам дополнительную радость. Такая положительная обратная связь ведет к тому, что смех при осмеянии становится громче и ярче, чем смех в других ситуациях, с аналогичным уровнем удовольствия.»
1.Слабые – очень слабые мотивы даже для древнего человека.
2. Неверное представление о реальных принципах развития, формирования, и наследственных механизмах.
«Так как они связаны с причинением вреда другим и поскольку осуждаются общественной моралью, то ряд ситуаций, относительно которых у нас формируется представление о неприличности осмеяния, перестает радовать нас столь сильно и, соответственно, не вызывает смех. Но а поскольку эмоция «смешно» есть наша реакция на проявление неудачи других, не содержащая радости от личной выгоды, то ничто не останавливает нас в этом случае от сильного проявления своей радости.»
— Явное противоречие. Если поведение искренне (на любом уровне подсознания, но лишь со статистической обработкой мозгом прошлого опыта) и нет дальнейшей причины и целесообразности в форме прежнего поведения, то логически «производные» эмоции обязаны переформироваться.
Изучайте: http://www.proza.ru/2012/04/19/632
С уважением, Михаил.
» А смысл тогда в этих производных эмоциях?»
Хороший вопрос. Смысл точно такой же как и в исходных. Эмоции построенные на рецепторных оценках, позволяют сформировать поведение, не допускающее боли или иного рецепторного неудовольствия, и наоборот создают поведение стимулирующее получение рецепторного вознаграждения. Производные эмоции формируют поведение, заставляющее избегать появления негативных исходных эмоций, и стремиться к получению положительных (исходных эмоций). Это все повышает итоговые шансы на «рецепторные награды» и увеличивает вероятность избежать «рецепторного наказания».
«то логически «производные» эмоции обязаны переформироваться»
Вот это совершенно верно. И именно это наблюдается в жизни. Восприятие юмора сильно меняется с возрастом. Все эмоции трансформируются. Если в юности многое формируется фантазиями и получает слишком оптимистичную оценку, то с возрастом опыт «приземляет» наши эмоции, меняя восторженное отношение к жизни на умудренно-философское.
Вы затрагиваете в анализе анекдотов смысловой аспект. Я сознательно оставил описание «смысла» и механизмов его формирования для второй книги. Если на пальцах, то из множество смыслов которые составляют для нас описание любой ситуации, далеко не все имеют однозначную эмоциональную окрашенность. Например «игра» может быть приятной, может быть неприятной. Само по себе наличие «игрового компонента» ничего не говорит о том получим ли мы удовольствие от шутки. Но есть обобщения, которые имеют устойчивую эмоциональную окрашенность. В юморе это обобщение «смешно», связанное с чьим-то промахом. В вашем примере я показал, что это обобщение присутствует и там. Берусь утверждать, что не существует юмора без этого компонента. Более того для полного объяснения эмоционального воздействия юмора достаточно двух обобщений: «смешно» и «красиво». Остальные обобщения, формирующие смысловое описание ситуации безусловно важны для описания ее сути, но не они влияют на состояние «хорошо — плохо».
«1.Слабые – очень слабые мотивы даже для древнего человека.
2. Неверное представление о реальных принципах развития, формирования, и наследственных механизмах.»
Хочу уточнить. Я уверен и всей этой книгой доказываю, что эмоции не возникают по ходу эволюции и не наследуются. Они формируются у каждого человека заново. Упоминание «мотивов для древнего человека» меня настораживает, это определенный отсыл к «эволюционной» версии.